Как известно, политическое лидерство является универсальным социально-культурным феноменом, развивающимся исторически. В ходе истории он подвергался различным видоизменениям, оказывался под влиянием многих философов и историков, составивших классику общественно-политической мысли, которую мы можем изучать и сегодня.

Чтобы наиболее полно и комплексно подойти к изучению вопроса об идее политического лидерства в истории политических учений, необходимо проследить эволюцию этого феномена как такового, рассмотреть не только западные, но и отечественные школы, а также обратить внимание на современную ситуацию. Именно на эти аспекты сделан упор в данной работе. Что касается объекта исследования, то здесь в его роли выступает история политического лидерства, а в качестве предмета – эволюция данного феномена в контексте изучения работ основных теоретиков и мыслителей.

Я считаю, что комплексный подход к изучению политического лидерства, основных концепций и теорий невозможен без детального изучения этого феномена через призму истории политических учений. Начиная с античности и заканчивая современными концепциями, мы можем наиболее глубоко и точно исследовать интересующий нас вопрос.

Так, можно отметить нормативный характер представлений Платона и Аристотеля о политическом лидерстве. Философы видели во главе государства человека, превосходящего других по определенным признакам, мудрого философа-законодателя, отца-основателя государства. Если говорить об эпохе средневековья, то тут уже концепция доминирования сакрального источника происхождения власти политического лидера вытесняет героическую концепцию. А на смену теоцентризму приходит антропоцентризм, в основе которого заложена идея личности, которая наделена живым разумом и сильной волей. Если говорить об эпохе Возрождения, то у Н. Макиавелли проблема политического лидерства представлена совершенно иначе. Проанализировав деятельность современных ему правителей, их интересы и стремления, он выводит новые политические идеи. Спустя не один десяток лет, представителями консервативного романтизма, которые основывались на идеалистической и религиозной философии, была реанимирована индивидуалистическая трактовка исторического процесса. Они говорили об истории как результате творчества выдающихся личностей. Среди ярких представителей этой теории можно выделить Т. Карлейля и Р.У. Эмерсона. Несколько в другом направлении, по-иному рассматривая взаимоотношения лидера и масс, размышлял Г. Лебон. И, напоследок, нельзя не отметить вклад М. Вебера в анализ политического лидерства. А если говорить об исследовании рассматриваемой проблематики в нашей стране, то свое начало оно берет с шестидесятых годов прошлого столетия. Анализ проводимых исследований базировался на традиционных для историко-материалистической парадигмы принципах объективности, историзма, сопоставления роли личности и масс в политической практике и истории в целом.

В этой связи, нельзя не признать тот факт, что политическое лидерство — это особый, уникальный и существенный элемент истории политической мысли. Его роль обретает все новые грани, значение возрастает, и, как следствие, возрастает потребность в изучении этого феномена. Именно поэтому данная тема не теряет своей актуальности и сегодня.

На данном этапе развития политической мысли мы можем говорить о достаточно высоком уровне научной разработанности выбранной темы. Ведь беря свои истоки в научных трудах выдающихся философов, историков, социологов, психологов, антропологов и других мыслителей различных эпох, феномен политического лидерства продолжает находиться в области зрения современных ученых.

Политической философии античности была присуща тесная взаимосвязь этики и политики. Поскольку политика окончательно еще не выделилась из сферы культуры, то лучшим гражданином считался человек, обладающий моральными качествами. Образование лидера с воспитанием моральных качеств позднее связывал Сократ. В деле политического лидерства главное — победа «добра» над «злом», это и есть высшая справедливость, так думали все древние греки.

Если говорить о Платоне, то политическая наука имела для него ярко выраженную цель: создание идеального государства. Инструментальную роль в решении этой основной задачи, по замыслу Платона, и должны были сыграть лидеры. Платон в своем учении о государстве (и о его лидерах) отталкивался от идей Сократа о воспитании гражданина и возражал софистам. В его труде «Государство» мы встречаем знаменитый тезис о том, что для спасения государства философы должны стать царями, а цари философами. При этом Платон выделял сразу две существенные характеристики лидерства как атрибута лидера:

1. лидерство в политике есть природное свойство;
2. руководитель ведет, а другие следуют за руководителем, управлять и быть управляемым — понятия разные.

Таким образом:

• Платон рассматривал лидера не самого по себе, а в созданной им модели идеального государства;
• Платон обосновал необходимость единственного типа лидера-мудреца, призванного спасти государство;
• Платон выявил основание политического лидерства, что является отличительным свойством личности (у него это «политическая добродетель», образцом которой и выступает лидер).

Перейдем к другому выдающемуся мыслителю античности — Аристотелю. Проводя анализ различных форм правления, мыслитель не оставляет без внимания вопрос и о принципе правления. Политика, выступая в качестве самой главной из всех существующих наук, в представлении Аристотеля является управляющим знанием и законодательной наукой. И, как его предшественники, он считает, что лучшим творцом законодательства может быть только философ. Что касается роли законодателя, то он говорит следующее:

• Законодатель занимается разработкой и принятием законов, формирующих государственный порядок;
• Законодатель занимается урегулированием политических конфликтов и выступает в качестве судьи при разрешении различных споров.

Так, искусство законодателя и государственного правителя состоит в поисках равновесия между крайностями, где большую роль играют добродетель и мудрость. С помощью справедливых законов лидер должен устроить все таким образом, чтобы никто не выделялся могуществом, правами или богатством, значит, законодателю лучше привлечь к своему предприятию «средних» граждан — не богатых и не бедных.

В результате, продолжая традицию античной политической философии, Аристотель подчеркивает:

• значение воспитания политической добродетели в гражданине и лидере;
• место лидера в функциональной гармонии мира политики: «одним всегда властвовать, другим раз навсегда быть в подчинении» («Политика»);
• роль мудреца в качестве политического лидера, но (в отличие от Платона) он прославляет один тип мудрого философа — законодателя и «отца-основателя» государства.

Если говорить о Древнем Риме, то взгляд на государство обрел новый характер, хотя моральный аспект политических мировоззрений все еще играл значительную роль. Так, уже у Цицерона можно найти описание исторического развития «Ромулова града» вместо построения модели идеальной общины. Цицерон отдает должное уже ставшему традиционным типу законодателя – мудрецу, подчеркивая важность лидерской роли правителя общины.

Роль вождя общины он приравнивает к разуму, господствующему в жизни духовной. Только на основе личного примера, по его мнению, великие мужи Рима могут воздействовать на граждан. Для правителя интересы республики должны быть на первом месте, а его стремление к славе не должно брать верх над ним самим. У Цицерона вождь государства находится в окружении друзей мудрых и справедливых, он не должен стремиться стать суровым владыкой, он должен стать модератором, умеряющим крайности в общине. Таким образом, согласно Цицерону:

• Цель политического правления заключается в моральном совершенствовании членов общества;
• Находясь на пути стремления к славе, правитель должен подкреплять свой авторитет личным примером гражданской добродетели.

Итак, рассмотрев основных теоретиков периода античности, можно проследить, что идеи, которые были преподнесены еще первыми мыслителями, постепенно эволюционировали, обретали все новые формы, но все же сумели сохранить стержень, который был заложен еще Платоном и его последователями.

С Никколо Макиавелли, мыслителя из Флоренции, начинается современное понимание политики. Творчество Макиавелли приходится на эпоху Возрождения с ее приматом личности как культурной ценности. Таким образом, теоцентризм Средневековья заменяется антропоцентризмом. Здесь человек-суверен, обладающий полностью автономным, активным разумом и эмансипированной волей, заступает на место творца, а в велении Бога остается нравственная сфера. Это время характеризовалось развитием гуманистических взглядов, но общекультурный подъем соседствовал с великой охотой на ведьм, т. е с верой в реальность зла.

Трактат Макиавелли «Государь» вводит читателя в новый мир политики, где вновь поднимается проблема лидерства. Новый государственный феномен должен, по мысли Макиавелли, возглавить и новый властитель. Макиавелли обращается к античным политическим образцам и полагает лучшей формой правления республику римского типа. Поэтому его новым властитель не император, не царь или султан, a princeps. На русский язык «princeps» переводится как «государь» или «князь», но значение перевода неточно. Так, новый государь Макиавелли — это одновременно и человек фортуны, и человек, обладающий свободой волей. «Однако, дабы не была утрачена наша свободная воля, можно, думается мне, считать за правду, что судьба распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она представляет нам самим. Я уподобляю судьбу одной из тех разрушительных рек, которые, разъярившись, заливают долины, валят деревья и здания… И, хотя это так, оно все же не значит, чтобы люди в спокойные времена не могли принимать меры заранее, строя заграждения и плотины…».

Смысл этой цитаты в том, что доблесть человека направляет поток фортуны в нужное русло. Деятельный государь подобного склада не обязательно приходит из высших слоев общества. Макиавелли писал, что им мог стать любой итальянец, обладающий выдающимися личными качествами («доблестью»), которые покорят народ.

Таким образом, речь идет об экстраординарной личности, добивающейся власти посредством проявления качеств лидера и удерживающей эту власть. Новый государь Макиавелли — решительный и жесткий лидер, он резко отличается от античных образцов мудрого законодателя, военного героя и даже благородного тирана. Для государя власть — инструментальная ценность в подчинении главной ценности — цели (государству). Новизна этого типа состояла в следующем: государь есть воплощение инициативного лидерства, он дерзкий и отважный, а жажда славы есть его движущая сила. Государь не только захватывает власть, но и вообще нападает первым (Макиавелли пишет, что войны все равно не избежать, а завоевание само по себе — явление вполне естественное).

Среди современных оценок можно выделить два основных подхода. Начнем с более эмоциональной позиции, имеющей целью заклеймить Макиавелли как новатора. Главное, идеологическое, обвинение заключается в том, что Макиавелли сам встает на сторону тирана и советует политическому лидеру использовать диктаторские средства. Затем обличение переходит в теоретическую плоскость: аморальный мир Макиавелли-писателя противопоставляется моральной античной и средневековой традиции рассмотрения политики. Философов-критиков особенно возмущает то, что нарушены привычные взаимоотношения между политикой и злом, что изменен смысл понятий «добродетель» и «мудрость».

Таким образом, государь Макиавелли может обмануть и остаться при этом хорошим правителем, жестокость мер оправдывается необходимостью их применения, значит, несправедливость внутренне присуща политике. Если политика есть техника, по Макиавелли, то эффективное зло способно быть выше блага.

Государь Макиавелли стоит вне морали, он — политический реалист. Макиавелли решал вопрос о соотношении политических целей и средств таким образом, что во имя государства-цели государь не останавливается перед использованием любых политических средств. Настоящий государь, по Макиавелли, должен создать сильное, процветающее государство, и он будет в ответе за судьбу созданного государства. Это, собственно, феноменологический подход к концепции политики (не идеальная модель, а всего лишь факты, явления, феномены). Реальность же для него в том, что обычный человек далек от праведной жизни и не может собой руководить, а государь — реалист есть образец политической эффективности он не только знает цель, но и использует лишь необходимые средства. Подходя к управлению чисто технологически, государь в каком-то смысле избегает крайностей.

Таким образом, специальным объектом исследования для писателя становится личность нового государя. Макиавелли приводит многочисленные примеры поступков реальных правителей, но, разбирая их, создает еще одно измерение уже самого феномена политического руководства. Можно условно выделить ряд направлений, по которым Макиавелли рассматривает феномен лидерства. Макиавелли предлагает шокирующую максиму: кто исповедует в политике веру в добро, тот погибнет. За этим вступлением следует знаменитое рассуждение о конкретных личных качествах государя, известное как «политический макиавеллизм».

Анализируя процесс эволюции понятия политического лидерства в мировой политической науке, нельзя не вспомнить о Томасе Карлейле и, конечно же, о его книге «Герои, почитание героев и героическое в истории» (1841). Само ее название говорит о ведущей роли героического лидерства. Структура книги дает категорическую градацию героев: бог, пророк, поэт, пастырь, писатель и вождь. Но разделение здесь не классификационное, поскольку речь идет об одном типе лидера — о герое. Кто же такой лидер-герой в понимании Карлейля, и каково его предназначение в истории?

Автор подходит к проблеме социально-политического лидерства с позиций историка и моралиста. Явление лидерства для него развивается в историческом времени, и рассматривается оно с ценностной точки зрения. Изначальная форма героизма для автора — это герой-божество, и отношение к нему определяется как поклонение. «Почитание героя — это есть трансцендентное удивление перед великим человеком. Я говорю, что великие люди — удивительные люди до сих пор; я говорю, что, в сущности, нет ничего другого удивительного!»

Карлейль утверждает, что жизненный путь знаменитостей есть политическая ценность на все времена, вследствие чего история представляет собой совокупную биографию великих людей. История делится на периоды в соответствии с фазами культа героев. Первая фаза ушла безвозвратно, а вторая ознаменована поклонением герою-пророку, богом вдохновленному человеку. Таким образом, явление почитания героев постоянно меняет свою форму, и каждая эпоха должна лишь актуализировать подходящую форму. В терминах современности герой Карлейля напоминает «архетип» эпохи, это универсальная форма, наполняющаяся адекватным конкретным содержанием.

Герои-боги и герои-пророки это есть продукты древних веков и примитивных культур. Зато герой-поэт, по Карлейлю, принадлежит всем эпохам. Поэт в то же самое время и политик, и мыслитель, и законодатель, и философ. Получается, что великий человек как бы убывает в своей значимости от эпохи к эпохе: от бога к гениальному человеку. Но вот появляется герой-пастырь, тоже своего рода пророк. Он духовный вождь и духовный король народа, так как ведет свой народ в Царствие Небесное.

Но, как бы то ни было, все описанное выше для Карлейля в прошлом, а живой категорией героизма новых веков выступает герой — писатель. Парадокс состоит в том, что оригинальный современный лидер (т. е. настоящий герой), согласно Карлейлю, консерватор, приверженец старины и соблюдающий обычаи. И, наконец, последняя форма героизма — вождь, «величайший из великих». Вождь на деле воплощает в себе и пастыря, и учителя, и все земные и духовные достоинства. Это практический наставник людей, повелевающий ежечасно и указывающий, что надо делать.

Примерами лидеров-вождей выступают у него Кромвель и Наполеон, которые противопоставляются друг другу. Кромвель, согласно Карлейлю, отвечает двум пуританским идеалам: во-первых, он «жил молчальником» (молчание как концентрация ума противопоставляется пустой игре слов), во-вторых, его геройство — это «доблесть, отвага и способность делать» (настоящий герой — это труженик, первый рабочий). Наполеон же, этот король в современном духе, «неискренен» и потому являет собой «чудовищную помесь героя с шарлатаном». Карлейль полагал культ героев имманентным природе лидерства как такового. Герой, по Карлейлю, олицетворяет универсальный принцип сакральности, пронизывающий историю благодаря особому типу культурного поведения — почитанию героев.

Великий человек отличается от обычных людей наличием ряда характеристик, и автор считает, что лидерство является следствием обладания таких особых личностных свойств, как искренность, оригинальность и гениальность. Герой несет миру откровение, он призван осветить все светом нового истинного знания, ведь настоящее знание возникает лишь в процессе поклонения Его миссия — сделать истину понятной для нас, так как именно герой проникает в сущность вещей. Карлейль имеет в виду не обстоятельный (широкий) научный поиск, а интуитивное (узконаправленное) знание.

Но писатель не создает абстрактных категорий и не увлекается логическими выкладками. Философия истории, по Карлейлю, есть Царство Божие на земле, а герой здесь спаситель, новый мессия, готовый принять мученический венец.

Лидерство осмысливается как творческий акт, животворящий нерв истории, а лидерское действие — это проповедь, выраженная страстным словом или безмолвным примером труда, а эффективное политическое действие масс есть поклонение герою, соблюдение культа верховного вождя.

В результате можно отметить, что Т. Карлейль:

• в духе модерна считал великого человека фактором исторического прогресса;
• развил традиционную идею лидерства как атрибута харизматического лидера (без употребления самого термина «харизма»);
• высказал гипотезу, что свойство политического руководства сообщается лидеру особыми чертами его характера.

В конце XIX в. появилась знаменитая книга Г. Лебона «Психология толп». Весь ее полемический пафос зиждется на двух идеологических позициях. Во-первых, это неприятие эгалитаризма просветителей, приведшего, по мнению Лебона, к Французской революции 1789 г., а затем и к современному ему социализму. Во-вторых, это элитизм, явившийся следствием этой неприязни Лебона. Такой общий взгляд на мир политики обусловил авторскую теоретическую концепцию социальной структуры как иерархии рас (т. е. национальностей).

История, согласно Лебону, это лишь смена культурного доминирования рас, а основным фактором исторического процесса выступают неизменные законы, вытекающие из особенностей души конкретной расы. Душевный строй рас, а Лебон являлся сторонником биологической детерминации психики, задает характер каждой цивилизации (веру, учреждения, искусства).

Свое учение об исторических расах — высших и низших — он противопоставлял идее просветителей об улучшении государственных институтов. Что подходит одной расе, вредно другой, считал Лебон. Чтобы реформировать учреждения, нужно переделать душу расы, а это практически невозможно, предполагал он.

На основании данных политических представлений и собственных научных построений Лебон и рассматривает роль великих людей в развитии цивилизаций. К постановке этого вопроса его подвигла распространенная в XIX в. вера в прогресс. Исторический прогресс, в частности, понимался как поступательное движение мышления, поэтому Лебон и обращался сначала к великим мыслителям.

Сразу становилось ясно, что цивилизованный народ обладает неким «небольшим отбором выдающихся людей», который воплощает силу расы; именно «отбору» человечество и обязано своим прогрессом. Итак, подытоживает Лебон, роль великих людей в развитии цивилизации значительна, но она совсем иная, нежели принято полагать: великие люди лишь синтезируют то, что создается всей расой.

От великих мыслителей Лебон переходит к рассуждениям о великих государственных деятелях. Здесь он возражает Карлейлю, который пытался представить политиков полубогами, изменявшими судьбы народов силой своей гениальности. По мнению Лебона, политическая роль их не более самостоятельна, чем роль великих изобретателей Лебон подчеркивал амбивалентность возможностей великих политических деятелей.

С одной стороны, считал он, они обладают огромной разрушительной силой и могут уничтожить людей, города, империи. Но, с другой стороны, их влияние продолжается до тех пор, пока «они умеют направлять свои усилия в духе потребностей эпохи». «В политике настоящие великие люди — те, которые предвидят зарождающиеся потребности, события, подготовленные прошлым, и указывают путь, которого следует держаться»

В соответствии со сферами приложения сил преобладают и два типа великих людей — «мыслители» и «фанатики». Мудрец, по Лебону, чурается политики, зато фанатик с его ограниченным умом и энергичным характером основывает религии и империи, поднимает массы. Фанатик бессознательно воплощает в себе идеал расы и времени, он творец истории.

Фанатик бессознательно воплощает в себе идеал расы и времени, он творец истории. Итак, мы видим, что великий политик Лебона действует интуитивно и даже невольно, но это уже не светлый герой с его духовной «зоркостью», а игрушка в руках темных и бессознательных сил. Вождь народа воплощает мечтания масс, поэтому идеи, которые он несет миру, как правило, химеры. Но подобные идеи, являясь предметом слепой веры, и руководят этим миром. Именно в погоне за иллюзиями человечество прогрессировало из состояния варварства к современной цивилизации.

Заслуги Лебона состояли в том, что он:

• исследовал политического лидера в рамках отношений «вождь-масса» и пришел к выводу, что характер такого лидерства обусловлен природой толпы, являющейся феноменальной проекцией коллективного бессознательного;
• употребляя традиционное название «великий человек», Лебон показал, что лидером может стать человек обыкновенный, но адекватный ситуации;
• подчеркнул примат идеологии, базирующейся на вере, тогда как лидер — лишь вторичный олицетворенный символический атрибут веры;
• продемонстрировав блестящий образец умозрительного знания, основанного на наблюдении, дал классическое описание вожака толпы с точки зрения психологической науки, положив начало традиции исследования феномена вождизма;
• постарался выявить внутренний механизм влияния руководителя, осмыслив в данном ключе и сущность харизматического лидерства (не употребляя самого термина).

Рассматривая вопрос эволюции лидерства в истории политической мысли, нельзя не обратиться к трудам Макса Вебера (1864 — 1920) – выдающегося немецкого ученого, социального философа и историка, одного из крупнейших мыслителей конца девятнадцатого и начала двадцатого веков. Наиболее значимым вкладом Вебера в развитие теории политического лидерства принято считать разработанную им типологию. И прежде чем преступить к анализу предложенной им концепции, необходимо установить, что конкретно подразумевал Вебер под понятиями лидерства и господства.

В качестве «господства» Вебер рассматривал возможность определенных групп людей повиноваться различного рода приказам. В основе господства при таком рассмотрении могут лежать разные мотивы повиновения, как неопределенное приучение, так и чисто рациональные соображения. В каждом фактическом отношении господства присутствует определенный минимум стремления подчиняться, а точнее внешние или внутренние интересы повиновения.

Для каждого господства характерно стремление породить веру в существование «легитимности» и заботиться о её сохранении. Тип повиновения напрямую зависит от типа легитимности, эта же связь относится и к характеру реализации господства, и к его эффективности. Из этого следует вывод о том, что наиболее целесообразным является различение видов господства на основе характерного для каждого из них притязания на легитимность.

Перейдем непосредственно к типам легитимного господства. М. Вебер выделяет три чистых типа. Легитимное господство может иметь:

• Рациональный характер (здесь за основу принято брать веру в законность существующего порядка и легальность реализации господства на основе принятых правовых актов);
• Традиционный характер (за основу берется обыденная вера в традиции и законность авторитета, который и основывается на этих традициях);
• Харизматический характер (в основу положены незаурядные проявления силы личности и созданное этими проявлениями харизматическое господство).

Перейдем непосредственно к более подробному рассмотрению каждого типа в отдельности. Легальное господство характеризуется подчинением людей легально установленным объективным безличным порядкам. В основу этого положена формальная законность распоряжений в масштабах этих порядков. Если говорить о традиционном господстве, то оно характеризуется подчинением личности господину, который осуществляет свое правление на основе традиции, при этом при признании его легитимности большую роль играет святость издавна укоренившихся порядков. Именно установившаяся традиция дает господину право находиться у власти.

Что касаемо харизматического господства, то оно основывается на подчинении харизматическому вождю. Это подчинение обусловливается верой в его сильные стороны и качества, которые в своей совокупности и образуют понятие «харизма».

Под «Харизмой» подразумеваются качества личности, признаваемые необычайными. Именно благодаря обладанию этими качествами, личность может обретать авторитет в обществе. Её оценивают как одаренную нехарактерными для обычного человека силами, которые недоступны другим людям.

Под «Харизмой» подразумеваются качества личности, признаваемые необычайными. Именно благодаря обладанию этими качествами, личность может обретать авторитет в обществе. Её оценивают как одаренную нехарактерными для обычного человека силами, которые недоступны другим людям.

На наш взгляд, использованные Вебером для построения собственной типологии господства идеальные типы могут выступать в качестве оправдания для многих критических замечаний, высказываемых современными исследователями. Так как М. Вебер говорил о смешении разных видов лидерства в рамках одного государства, то спорить о целесообразности создания типологии было бы неразумно. В чем же заключается основная ценность теории Вебера? Я считаю, что его типология может выступать в качестве совокупности четко обозначенных черт различных типов легитимности, а это, в свою очередь, — удобный каркас для концепций, которые проектируются в современной науке.

Подводя итог всем рассуждениям, можно сказать о том, что концепция выдающегося немецкого ученого на протяжении многих лет порождала множество споров и дискуссий и до сих продолжает оставаться предметом обсуждения. Однако нельзя даже усомниться в том, что его концепция – это огромный вклад в развитие мировой политической науки, стойкий фундамент для многочисленных исследований.

Несомненно, политическая мысль Запада — весомое звено в эволюции познания лидерства политического. Но об отечественной науке необходимо сказать отдельно, тем более, что в отличие от зарубежной в ней имеется достаточное количество исследований, посвященных политическому лидерству, и тем более, что в большинстве своем они посвящены критике Западных взглядов. Психологическими методиками исследования личности политических лидеров капиталистических стран занималась Е.В. Егорова, Г.Г. Ашин критически исследовал современные зарубежные концепции лидерства, ряд других ученых занимались исследований руководства и лидерства, так же делая акцент на критике западных, прежде всего американских исследователей. В отличие от Запада, отечественные разработки по теории лидерства не были обильны. Но на некоторые исследование все –таки стоит обратить внимание.

Стоит начать рассмотрение этого вопроса с более ранних исследований. И в данном контексте нельзя не упомянуть одного из наиболее ярких отечественных исследователей – Г.К. Ашина. Он наметил достаточно обоснованные принципы изучения и типологизации лидерства:

• опираясь на принцип историзма, следует различать типы лидеров в зависимости от того, в какую эпоху они действуют; лидер как всякая личность – продукт социальной среды, и тип лидерства зависит от характера эпохи;
• основанием для классификации может служить "масштабность" лидерства, уровень решаемых задач – лидеры общенациональные, лидеры определенного класса, лидеры тех или иных социальных групп;
• целесообразно исходить из принципа классовости и различать лидеров в зависимости от того, представителями какого класса они выступают;
• лидеров можно классифицировать по их отношению к существующей социальной системе – лидер "функционален" по отношению к этой системе, способствует ее функционированию или "дисфункционален", стремится ее разрушить; лидер-конформист, принимающий нормы и ценности, господствующие в обществе, или нонконформист, стремящийся их изменить;
• есть лидеры с выдающимися способностями и лидеры с заурядными личностными характеристиками, выдвинувшиеся благодаря обстоятельствам;
• различаются лидеры – инициаторы социального движения (вдохновители, "программисты") и лидеры – продолжатели начатого дела (исполнители);
• основанием для классификации может быть стиль лидерства – лидер авторитарный, ориентированный на единоличное принятие решений, или лидер демократический, ориентированный на индуцирование активности и инициативы своих последователей, вовлечение их в процесс управления.

Так, рассмотрев основные моменты в концепции Ашина, можно сказать о том, что он внес действительно неоценимый вклад в развитие отечественной политической науки. Продолжателями его дела стали многие российские ученые, труды которых обретают все большую актуальность в наши дни, и, возможно, будут оставаться в поле зрения мировой политической мысли еще не один десяток лет или даже столетий. Но стоит иметь в виду, что в и постсоветской России есть яркие исследователи, на работы которых нельзя не обратить внимание в контексте исследуемой проблемы.

В предыдущей части этой главы был представлен краткий анализ теории представителя отечественной политической мысли – Г.Г. Ашина. Но стоит сказать о том, что российская политическая наука на этом не остановила свое развитие.

Если говорить о более современных исследователях, то стоит остановиться на уже упомянутых ранее персоналиях. Что касается Соловьева, то он считает политического лидера важнейшим элементом политической элиты. Делая акцент на тот факт, что лидерство – неотъемлемый механизм функционирования любого общества, а лидер политический вынужден постоянно находиться в режиме многозадачности, выполняя одновременно несколько функций. Все вышеперечисленные факторы, по мнению Соловьева, оказывают влияние на типологизацию политического лидерства как такового. В целом, можно сказать о том, что подход Соловьева – достаточно комплексный и многогранный, поэтому он, несомненно, заслуживает внимания при изучении политического лидерства и эволюции данного понятия.

Если говорить о психологической составляющей феномена политического лидерства, то тут следует обратиться к работам Н.П. Сащенко. У нее свой взгляд на то, какие функции должен выполнять политический лидер: творческая, аналитическая, новаторская, коммуникативная, символическая и функция социального арбитража.

В целом, проблема политического лидерства требует специальных научных исследований, выявляющих общие закономерности этого феномена, что позволит говорить о реально существующих путях дальнейшего развития отечественной политической мысли.

Ж. Блондель – один из наиболее известных современных политологов, специализирующийся на компаративной политологии. Его труды заслуживают особого внимания. Но его книга «Политическое лидерство: путь к всеобъемлющему анализу» требует более детального и комплексного рассмотрения. Здесь он демонстрирует комплексный подход к анализу исследуемого феномена, который позволяет на детальном уровне изучить все аспекты поставленной проблемы. Помимо этого, он посвящает целую главу рассмотрению «веберовской» концепции, ее анализу и критике.

В первую очередь, стоит сказать о том, что в данной книге Блондель делает акцент на определении лидерства политического. Он говорит о том, что «Политическое лидерство — власть, осуществляемая одним или несколькими индивидуумами, с тем, чтобы побудить членов нации к действиям». Далее он переходит к рассмотрению следующих вопросов:

• Каковы корни власти лидера;
• Каковы инструменты осуществления этой власти;
• Действительно ли лидеры имеют значение.

Он делает вывод о том, что лидеры- пленники той среды, в которой они могут сделать то, что среда позволяет им делать. А «положение» есть один из инструментов, с помощью которых лидеры осуществляют свою власть. Лидер – тот, кто влияет на группу вне зависимости от того, является ли он формально главой этой группы.

Не все направления власти являются инстанциями лидерства. Лидерство предполагает положительное, а не просто случайное использование власти. Политическое лидерство шире, чем любая иная форма лидерства. Власть — главная составляющая часть лидерства, которая должна быть тщательно изучена.

Есть много «сортов» лидеров, и все они должны быть классифицированы на основе множества переменных причин. Принято разделять лидеров на две большие группы с точки зрения их влияния на общество:

1. «реальные» лидеры, лидеры – «герои»;
2. «должностные лица», «менеджеры».

Общая классификация политического лидерства должна начаться с изучения влияния, которое лидеры оказывают на общество. Необходимо знать источники влияния лидеров. Но именно это влияние как зависимая переменная величины оправдывает наше изучение независимых переменных величин — личности и институциональных инструментов.

Теперь перейдем непосредственно к авторскому анализу концепции Вебера и ее критике. Блондель отмечает, что основной вклад Вебера в анализ лидерства связан с открытием и разработкой понятия «харизма». Цель веберовской классификации состояла не в конкретном описании или объяснения лидерства, а в определении типов власти или легитимного правления, которое может существовать в различных обществах. Многие из проблем, поставленных схемой Вебера как основы для анализа лидерства, вытекают из особенностей развития концепции харизмы. Поскольку цель Вебера состояла в исследовании власти и, в частности, основ власти, то характерные черты лидерства и поведение лидеров упоминались им только в той степени, в какой они способствовали пониманию возникновения и развития легитимной власти. Потому неудивительно, что всеобъемлющая теория лидерства в работах Вебера не формулируется.

Анализ Вебера имеет дело только с легитимным правлением, а не с какими-либо еще. Главное усилие Вебера направлено на определение связи между этапами социальной структуры и типами «лидерского правления». Оно может быть традиционным, законно-рациональным и харизматическим. Но такое деление носит скорее абстрактный, чем реальный характер. Два из трех элементов схемы Вебера не связаны с лидерами как с личностями, а лишь определяют связь между гражданами и обществом, основанную на характеристиках социальной структуры. Харизматическая власть не основана ни на должности, ни на статусе, а вытекает из способности конкретной личности вызывать и поддерживать веру в себя как источник легитимности.

Вебер не дает четкого определения харизматической власти. Его концепция является целиком и абсолютно эмоциональной, более эмоциональной, чем связь, существующая между лидерами, их последователями и обществом. Желание как можно теснее связать понятие харизмы с его религиозными истоками привело к двусмысленности и неясностям при его концептуализации.

По Веберу, харизматическая власть появляется тогда, когда общество переживает серьезный кризис, поражающий всю его структуру, когда граждане перестают выражать согласие и признавать институты. Однако понятие «харизматической власти» не является удобным и практичным инструментом, с помощью которого можно было бы описать и проанализировать политическое развитие даже в обществах, переживающих кризис. Тем не менее, идея харизматической власти очень важна. Она помогает сфокусировать внимание на том факте, что общество и режим могут явно зависеть от прямой связи между последователями и лидерами. Вебер упорно сводит роль лидеров к кризисным ситуациям, отказываясь распространить понятие харизмы на многие другие виды и уровни популярности.

Так, автор делает вывод о том, что лидеры играют значимую, но ограниченную роль в обществе. Необходимо заняться анализом большой группы лидеров, пользующихся существенным влиянием, с учетом их стартовой позиции и внешних условий. Эта задача напрямую связана с попыткой обеспечить условия, в которых политическое лидерство будет совершенствоваться из поколения в поколение.

Таким образом, мы можем сказать о том, что за последние десятилетия прослеживается тенденция изменения взглядов на концепцию политического лидерства. А происходит это в связи с тем, что меняется роль лидерства как таковая в результате растущего внимания, уделяемого социальным и экономическим проблемам современного мира. Несомненно, роль лидерства в данном контексте недооценивать нельзя.

То есть, мы с уверенностью можем говорить о том, что изменение главной роли политического лидера порождает видоизменение отношения к институту политического лидерства в целом, которое стало заметно в последнее время.

С моей точки зрения, лидерство стоит рассматриваться в качестве фактора, играющего немаловажную роль в обществе развивающемся. Именно поэтому мы должны прилагать максимум усилий в целях обеспечения политическим лидерам условий для исполнения своих обязанностей. Это подразумевает выявление необходимых личных качеств и обеспечение определенной институциональной поддержкой.

Как известно, начиная с древних времен античные философы призывали уделять особое внимание людям, имеющих предрасположенность к лидерству, а также проводить особую воспитательную линию относительно них.

С течением времени появилось все больше концепций и теорий, которые порождают споры и по сей день. Макиавелли, Карлейль, Лебон, Вебер – все они известны сейчас своими многочисленными трудами, среди которых особое место занимает проблема лидерства политического. Но нельзя забывать и об отечественной школе. Конечно, наша школа политической мысли богата великими умами и трудами, представляющими особую ценность и для мирового сообщества. Но пока мы не можем сказать о том, что проблема политического лидерства затрагивалась в данном контексте в больших масштабах. Но фундамент, заложенный советскими, а позднее и современными российскими учеными, несомненно, важен как первооснова для дальнейших исследований.

Но мы не должны забывать о проблемах, возникающих на пути исследования политического лидерства в современном мире. Ведь в будущем этот этап также станет существенной частью истории политической политической мысли. Но сегодняшний процесс носит, к сожалению, не глубинный, а конъюнктурный характер. Причиной этому служат два показателя:

1. Многие современные исследования проблемы лидерства привязаны к чисто прагматическому фактору, не к проблемам науки, а к проблемам практики.
2. Такого рода работы не могут быть описательными, так как проникновение на любую научную глубину способно поколебать шаткие позиции власть имущих.

Как вывод, работы, посвященные феномену лидерства, как правило, обращены на сравнительный или исторический анализ, или подчинены узко прагматическим целям политических технологий.

Но стоит отметить, что исторические условия и политическая практика современного общества делают изучение проблемы политического лидерства предельно актуальными. А исходя из проделанной работы, мы можем оценивать политическое лидерство как универсальный социо-культурный феномен, развивающийся исторически и требующий комплексного детального анализа.